Аникин Даниил (СГУ, Саратов)

Согласно социологическим опросам, история отечественной космонавтики 60-х – 70-х годов XX века занимает устойчивое место в числе наиболее значимых исторических событий для современного российского общества. По сути, она уступает только Великой Отечественной войне, что делает ее важным символическим ресурсом, активно используемым в идеологических медиа-проектах. За последние годы на экраны вышло несколько фильмов («Время первых», «Салют-7»), отсылающих к значимым моментам советской космической «эпопеи», а коммеморативные практики, приуроченные ко Дню космонавтики, получили распространение как на федеральном, так и региональном уровне. При этом не получили должного внимания и объяснения закономерности формирования исторической памяти о советской космонавтике, их взаимосвязь с другими мемориальными процессами, протекающими в современном российском обществе.

Практики обращения общества к своему прошлому представляют собой совокупность элементов, ориентированных не столько на историческую достоверность, сколько на возможность включения конкретных образов исторической памяти в набор актуальных ценностных ориентиров. В этом смысле историческая память представляет собой сложное сочленение настоящего и прошлого, в котором ведущую роль играет умение социальных и политических акторов преодолеть устоявшиеся репрезентации прошлого, придав им более актуальное и эффективное значение. Главной функцией таких образов прошлого становится не стремление сохранить историю во всем ее многообразии и полноте, но обозначить те узловые моменты, которые сообщество считает необходимым передать последующим поколениям ради поддержания коллективной идентичности.

Создание мемориальных образов советской космонавтики шло практически параллельно с самим освоением космоса. Можно выделить следующие этапы:

1. Создание первых коммеморативных практик и их медиарепрезентаций (конец 60- – 70-ые годы) – создание и закрепление на международном уровне Дня космонавтики, создание и расширение героического пантеона, появление первых медиа-проектов («Покорение огня»).

2. Рутинизация практик, постепенное уменьшение их значения (80-90-ые годы) – постепенное увеличение числа космонавтов, сочетающееся с отсутствием прорывов в освоении космоса, которыми характеризовался первый этап, и усугубляющееся экономическими проблемами советского и раннего российского общества.

3. Возрождение коммеморативных практик (2001-2017) – формальным началом этого этапа является празднование 40-летия полета Юрия Гагарина, но его содержание определяется возрастающей политической конфронтацией и актуализацией советской космонавтики в качестве политического проекта «холодной войны». Возрастание символического потенциала данного прошлого приводит к конкуренции между отдельными сообществами за присвоение или переинтерпретирование исторической памяти («Юрьева ночь», региональные коммеморации, приуроченные к отдельным именам и событиям).

Таким образом, можно выделить следующие тенденции в конструировании исторической памяти о советской космонавтике:

1. Вписывание в общий тренд социальной ностальгии по советскому прошлому.

2. Использование советских мемориальных образов (сложившийся пантеон героев и событий, политические и социальные контексты).

3. Увязывание успехов советской космонавтики с современными ориентирами технологического и политического развития (порождает существенный диссонанс с негативным медиафоном относительно современной отечественной космической промышленности).

Орлова Галина (Европейский гуманитарный университет, Вильнюс;Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону)

*Доклад подготовлен в рамках проекта, реализуемого при поддержке РГНФ. Грант 17-03-00809 «Город институтов: формирование советского ядерного кластера»

В космическом эпизоде одного из самых «физических» советских фильмов сотрудники градообразующего института среди свадебного веселья поэтически провозглашают возможность использования разработок физика-ядерщика Мити Гусева для практической реализации мечты человечества о полете к звездам, пускаются в обсуждение перспектив путешествия в глубины галактики и быстренько высчитывают на салфетке расход «самого современного горючего», необходимого для реализации этой дерзкой затеи. В кино «трезвость мЫшления» одерживает верх над порывом научно-технического воображения. А в жизни физикам-ядерщикам, которых ракетчики за безудержный энтузиазм прозвали «марсианами», значительно в большей степени удалось реализовать свое право на космос. Мой доклад – о том, как сотрудники средмашевского института, участвовавшие в сначала в создании программы по разработке ядерных ракетных двигателей, затем – в проектировании ядерных энергетических установок «Бук» и «Топаз», артикулировали это право в дискурсе и воплощали в материале. Я коротко остановлюсь на том, как строилось межведомственное взаимодействие ядерной и космической программ. Как устанавливалась, поддерживалась и переопределялась институциональная гегемония. Как «марсиане» встраивались в архитектуру реакторного института, а их разработки по прямому преобразованию энергии – в архитектуру исследовательского реактора, принимая вид одной из его петель. Как вырабатывался язык описания неудачных и успешных стендовых, огневых, лётно-конструкторских испытаний. Каков был диапазон космического аффекта ядерщиков, артикулируемого в научных статьях, публичных выступлениях, газетных публикациях и мемуарах. Как в игру вступала конкуренция ядерных институтов за перспективные и символические значимые проекты. Как реакция международного сообщества на появление советских ядерных энергетических установок в космосе стала аргументом во внутренней научной политике. Как под участие в ядерно-космическом проекте, расширяющем воображение, рекрутировались кадры, а близкое присутствие Циолковского – он когда-то учительствовал в соседнем Боровске, а после жил неподалёку в Калуге – становилось важным символическим аргументом в пользу права не только Физического института, но и всего "города мирного атома" Обнинска на космос.

Гребенченко Ирина (МГУ, Москва)

Одним из ключевых моментов биполярного соперничества между США и СССР было ракетное и космическое противостояние. В СССР за создание и запуск ракет отвечал Совет Главных Конструкторов - группа ученых-инженеров, стоявших у истоков советской космонавтики.

Совет Главных Конструкторов – в некотором смысле уникальное явление для космонавтики. Он начал формироваться в послевоенные годы в 1945-1946 гг. в Германии, куда В. П. Бармин, В. П. Глушко, С. П. Королев, В. И. Кузнецов, Н. А. Пилюгин и М. С. Рязанский были направлены для изучения немецкой баллистической ракеты ФАУ-2. Большую роль играл М. В. Келдыш, главный теоретик космонавтики.

Помимо них в Совете были и другие ученые, но именно эта шестерка составила первый Совет Главных, так называемый «королевский», по имени негласного руководителя.

Личности «звездной шестерки» были скрыты от общественности. Засекреченные конструкторы интересовали советский народ на протяжении всего периода первых успехов советской космонавтики, о них писали в газетах, строили догадки. Однако имена узнавали лишь после смерти. Возможно, именно обстановка строжайшей секретности привела к тому, что за более чем семидесятилетнюю историю космонавтики о членах Совета писали лишь официальные биографии, однако работ, посвященных ученым как людям, личностям, со своими характерами, судьбами, проблемами, взаимоотношениями, так и не было написано.

Интересно оценить роль персональных контактов в деятельности высшего звена руководителей такой сложной научной и инженерной отрасли, как советская космонавтика.

Целью данного исследования является изучение формирования взаимодействие членов «Совета главных» (С.П. Королева, В.П. Бармина, В.П. Глушко, Н.А. Пилюгина, М.С, Рязанского и В.И. Кузнецова, а также Б.Е. Чертока, являющегося одним из ближайших помощников Королева и заместителем с 1959 года, и М.В. Келдыша, (президент Академии Наук СССР, Главный Теоретик Космонавтики, вошедший в состав Совета несколько позднее, в 1954 году)), как складывались отношения между ними, определение роли коммуникативного фактора в этом процессе.

Для анализа используются источники личного происхождения, то есть переписка, дневники и воспоминания конструкторов, в которых они упоминают о своей работе и своих коллегах, а также дают оценку деятельности и личности этих коллег. При сборе данных использовались как неопубликованные архивные источники, так и опубликованные данные, находящиеся в разрозненном виде в различных биографиях и литературе по истории космонавтики.

Методом исследования источников личного происхождения членов Совета был выбран контент-анализ, как инструмент, представляющий собой синтез количественного и качественного подходов к изучению исторического источника и позволяющий получить более объективные результаты благодаря точному подсчету указанных индикаторов. Выбранная нами тема не рассматривалась с использованием методики контент-анализа, что придает исследованию новизну и широкие перспективы. Также в работе используются методы статистического анализа.

Суть метода контент-анализа заключается в сведении изучаемого текста к ограниченному набору определённых смысловых элементов, которые затем подвергаются счёту и анализу.

Желтова Елена, Пацап Татьяна (ИИЕТ РАН, Москва)

Можно сказать, что впервые в истории мода на путешествие в открытый космос возникла в середине ХIХ века в связи с изобретением братьями Монгольфье воздушных шаров: тогда люди полагали, что полет на шаре все выше и выше в небо естественно приведет к путешествиям на другие планеты, прежде всего на Луну. Полет на воздушном шаре был вызовом старому укладу жизни и был зримо наблюдаем массой людей. В результате воздушный шар естественным образом вошел в моду. В ХIХ веке изысканно расписанные шары с декорированными в стиле барокко гондолами для аэронавтов взлетали в европейских городах по множеству поводов. Во время правления Наполеона шары запускались в честь его коронации, бракосочетания, в честь рождения, а затем крещения его сына, так отмечали его дни рождения. Полеты шаров не только действовали на зрителей сильнее любого театрального представления, чему есть примеры, но нередко и сами театрализовались. А летящий шар – воздушный, романтичный – стал изображаться на декоративных украшениях интерьеров, на посуде, статуэтках, веерах. Воздушный шар появился и в качестве модного элемента в костюме, особенно в дамских платьях и прическах. Мода на воздушные шары оживляла и обновляла часть европейского «культурного воображаемого», связанную в истории европейской культуры с полетом.

Мода уже на собственно космический полет возникла после запуска в СССР первого спутника Земли (1957) и стала буквально повальной после первого в истории космического полета Юрия Гагарина (1961). Космический полет, в отличие от полета воздушного шара, не был просто путешествием. Выйдя на орбиту, и спутники и космонавты тут же превращались в космические существа, их существование теперь принадлежало не Земле, а космосу, этому таинственному резервуару неземных сущностей. Поэтому, прежде всего, возникает мода на образы этих космических сущностей – на изображение космонавта в скафандре, спутника и летящей в космосе ракеты. Мода на космические путешествия, на образы космического полета была пронизана ощущением, что человек преодолел законы и устои земной жизни, что человечество стоит на пороге приобщения к новой, еще неразгаданной жизни в космосе. В СССР на тему космоса выпускалось множество сувениров, посуды, предметов бытовой техники, игрушек, открыток и т.д. На большинстве из них изображалась советская символика. Тем самым подчеркивалось, что полеты в космос – это достижение СССР, завоевание социализма. Однако сам по себе образ «советского человека» с присущим ему и устоявшимся стилем одежды в 1960-е годы остается неизменным. В то же время на зарубежных показах мод уже в 60-е годы советские манекенщицы демонстрировали новые советские «комические» тенденции в костюме.

Чудная Дарья (Мемориальный музей космонавтики, Москва)

Медиа – определяемся с понятием. Музей – храм или Диснейленд? Задачи музея. Место музея в современном медиапространстве. Как соотносятся новые технологии и новые способы социальных отношений с задачами конкретного музея (на примере Музея космонавтики)? Зачем музею нужна медиастратегия? Определение задач музея и корректировка коммуникации в соответствии с ними. Как можно скорректировать информационную политику музея? Работа с разными каналами коммуникации на примере Музея космонавтики (отдельно – соц. сети, отдельно – сайт, работа с журналистами). Партнёрские проекты. Соотношение коммуникационной политики музея с концепцией минкульта (музей сейчас – культурно-образовательный универсум).

Захарова Алена (БГИИК, Белгород)

В настоящее время современное общество остро нуждается в эффективной популяризации астрономических знаний. Основная задача популяризатора – придумать, выработать тот механизм или способ, с помощью которого можно будет в доступной и интересной форме рассказать, а, возможно, и показать интересующий предмет, событие. Одним из самых интересных и занимательных способов познать Космос является наблюдение в телескоп. А с середины прошлого века, благодаря Джону Добсону, появляется тротуарная астрономия. Являясь видом любительской астрономии, суть ее «заключается в том, что астрономы-любители выносят свои телескопы на городские улицы (отсюда и название) и приглашают прохожих бесплатно смотреть на небесные объекты, рассказывая об увиденном». В настоящее время ассоциации тротуарных астрономов существуют практически повсеместно, в том числе, и в городах России.

Тротуарная астрономия в г. Белгороде возникла в 2012 году благодаря нескольким любителям астрономии. С того времени и до сегодняшнего дня было проведено более 30 уличных наблюдений, в том числе таких явлений, как частное солнечное затмение в марте 2015 года и частное лунное затмение в августе 2017 года.

Продолжением темы тротуарной астрономии стали загородные выезды с экскурсиями по звёздному небу и наблюдением объектов в телескопы, так как городское небо позволяет увидеть только яркие объекты: Луну и планеты.

В 2017 году тротуарная астрономия расширилась путем добавления дневных «тротуарок» благодаря приобретенному специальному солнечному телескопу, с помощью которого стало возможным видеть хромосферу и солнечные протуберанцы.

Выступая популяризаторами наблюдательной астрономии, астрономы-любители посредством своей деятельности популяризируют астрономию в целом. Посещение «тротуарок» позволяет не только узнать, увидеть что-то новое для себя, но и прививает чувство сплоченности, единения среди людей.

Не смотря на относительно недавнее появление тротуарной астрономии в Белгороде, за время ее существования значительно повысился интерес к астрономии и космонавтике среди населения. Благодаря астрономам-любителям было проведено множество «тротуарок» и загородных выездов со все возрастающим количеством желающих взглянуть на нашу Вселенную собственными глазами и узнать больше о Космосе.

Таким образом, популяризация науки играет важную роль в жизни общества. Ярким подтверждением этому является тротуарная астрономия в г. Белгороде, организованная любителями астрономии, и уже который год радующая жителей интересными наблюдениями и доступными знаниями о Вселенной, в которой мы все живем.

Низовцева Ольга (Мемориальный музей космонавтики, Москва)

Что такое музейное расследование? Примеры. Расследование ведет музей. Что делать, если к вам пришла история с человеческим лицом? Разбор кейса «Поиск адресатов неотправленных открыток с автографом космонавта Владимира Комарова». Современные инструменты поиска адресатов. Как помогают музею социальные сети? Как привлечь в проект волонтёров?
Как закрепить результат и что делать дальше?

Громов Антон (Dauria Aerospace, Москва)

Обзор инструментов для создания собственных космических визуализаций, таких как: планеты солнечной системы и их спутники, астероиды, космические аппараты и их траектории, различные поясняющие схемы и графики. Разные инструменты позволяют делать как яркие и эффектные анимации, так и точные научные схемы.

Рассмотрим примеры использования следующих инструментов:
- Space Engine. Феноменально красивые визуализации любых космических видов: от известных астероидов и планет Солнечной системы до сверхмассивных чёрных дыр из "Интерстеллара", далёких галактик и причудливых планет на границе вселенной. Тут есть туманности, шаровые скопления, двойные и тройные звёзды и многое другое.

- NASA's Eyes. Симулятор Солнечной системы со всеми актуальными положениями космических аппаратов. Самый простой способ увидеть и показать, где летит какой аппарат, сейчас, в прошлом или в будущем

- Cosmographia. Инструмент для подробной визуализации реальных миссий. Демонстрация точной траектории аппарата, его ориентации, и даже ориентации и поля видимости каждого из его приборов. Доступно для миссий НАСА и некоторых других.

- Celestia. Симулятор солнечной системы с некоторыми реальными аппаратами.

- Orbiter. Симулятор с максимально точным воспроизведением исторических космических аппаратов и их полётов.

- Kerbal Space Program. Игра-симулятор, которая может использоваться для генерации анимаций пуска ракет, стыковки аппаратов на орбиту, посадки на Луну, Марс или другие тела, входа в атмосферу и тому подобного. В основном может пригодиться, когда нужно визуализировать какой-то конкретный аппарат. Так же можно использовать для визуализации простых траекторий.

- Adobe After Effects. Создание поясняющих 2D-схем любой сложности.

Емельянова Елена (БГТУ «ВОЕНМЕХ», Санкт-Петербург)

Не только пилотируемые полеты, но и любые другие проекты и запуски, а также отдельные научные программы и эксперименты, получают свои эмблемы, которые наносятся на аппараты, ракеты-носители и одежду персонала.

- эмблема может рассказать о целях, задачах, программе и участниках полета, а также передать их мысли и чувства,

- форма эмблемы как носитель информации,

- судьбоносные символы на эмблемах,

- наиболее часто встречающиеся и редкие, порой необычные символы,

- неофициальные эмблемы программ и миссий,

- зависимость дизайна от автора эмблем – наивность детского рисунка, индивидуальность личных эмблем космонавтов, адаптация фотографий, идеи любителей космонавтики в обработке профессиональных художников,- пример создания персональной эмблемы для одного из космонавтов и утверждение им предложенного эскиза.

Емельянов Андрей (НПП ВОЛО, Санкт-Петербург)

В докладе на примере экспозиций ведущих технических музеев мира, таких как Visitor Center на Мысе Канаверал, экспозиция Бурана в Шпайере, Технический музей в Тольятти и других
- показано, каким образом формируется имидж национальных космических агентств в разных странах;
- показаны примеры вовлечения посетителей в научные проекты; долговременные «космические школы»;
- показано, как используются национальные и зарубежные космические артефакты в иллюстрации достижений космической отрасли;
- рассмотрена методология профориентации молодежи и школьников в космическую отрасль в разных странах;
- проведен сравнительный обзор возможности посещения стартов космических аппаратов в Америке и в России;
- показана роль сувенирной продукции и рекламы в продвижении космических исследований.

Дашкова Татьяна (Высшая школа европейских культур РГГУ, Москва)

Одним из пространств, в которых реализуется характерное для западной киноиндустрии взаимодействие моды и кино, становится кинофантастика. Во многих фильмах этого жанра от «Барбареллы» до «Пятого элемента», от до «Звездных войн» до «Матрицы» мы наблюдаем активное использование костюма для создания фантастической образности. В этой перспективе интересно обратиться к анализу ситуации в советском кино. После всплеска 20-х годов, выразившегося в появлении Протазановской «Аэлиты» с авангардными костюмами Александры Экстер, и последовавшего упадка фантастики в сталинское время, кинофантастика начинает возрождаться в 1950-1960-е годы, постепенно завоевывая себе место в мейнстриме советского кинематографа. Столь же неуютным оказывается и положение модного эксперимента в рамках советской моды. В докладе мы попытаемся поразмышлять над теми немногочисленными опытами работы с костюмом, которые дает советский фантастический кинематограф. Мы рассмотрим, какие специфические особенности можно наблюдать в дизайне космических костюмов киногероев (элементы военной униформы, «следы» советского, «цитирование» западной моды и пр.) и какую идеологическую нагрузку несет эта одежда в советских фантастических фильмах. Предметом нашего внимания будут: костюмы астронавтов («Космический рейс», «Планета бурь», «Небо зовет», «Большое космическое путешествие» и др.), футуристическая одежда людей будущего («Туманность Андромеды», «Гостья из будущего»), способы показа «других» («Мечте навстречу», «Отроки во Вселенной», «Через тернии к звездам») и пр.

Сироткина Ирина (ИИЕТ РАН, Москва)

«Шестым чувством» иногда называют кинестезию - ощущения, возникающие у человека при движении или поддержании позы. Двигательная и позная активность невозможны без посылки сигналов с периферии тела (из мышц, сухожилий и некоторых других внутренних орагнов и тканей) в центральную нервную систему. До начала первых полетов человека в космос встал очень важный вопрос о том, что произойдет с координацией движений в условиях невесомости. В конце 1950-х годов в СССР начались медико-биологические исследования, посвященные этому вопросу. Эту программу, в частности, консультировал физиолог Николай Александрович Бернштейн (1896-1966), чью биографию я недавно закончила и сдала в издательство «Когито-центр». В докладе пойдет речь о работах, выполненных его учениками Л.В. Чхаидзе и В.С. Гурфинкелем. О последнем будет рассказано по материалам интервью, взятом автором у Гурфинкеля в 2012 году в Портленде (США), где ученый сейчас живет и работает. История исследований «шестого чувства» будет дополнена индивидуальными отчетами космонавтов о том, что происходит с координацией движений и о роли кинестезии в условиях полета (по материалам взятых автором интервью).

Кулиничева Екатерина (РГГУ, Москва)

Индустрия освоения космоса и профессиональный спорт высших достижений – два поля, которые имеют немало общего и часто пересекаются самым непосредственным образом. Доклад будет посвящен таким точкам пересечения, многие из которых затрагивают темы телесности и костюма. Идея постоянного прогресса и постепенное раздвигание границ доступного человеку. Постоянный поиск технологических инноваций, работающих на достижение результата. Обмен технологиями и соревновательная экипировка, проходившая испытания в космических лабораториях. Олимпийские рекорды, к которым приложило руку NASA. Футуризм и мода Space age как вдохновение для дизайнеров из спортивного сегмента. Вот лишь некоторые из тем, которые планирует затронуть в рамках доклада.

Колпакова Ольга (РГГУ, Москва)

В конце 50х годов в СССР получает широчайшее распространение жанр научной фантастики: страна, едва оправившись от войны, разворачивает космическую программу, что открывает новые горизонты для литераторов. Теперь их герои не ограничиваются пределами солнечной системы и даже галактики, а устремляются к далеким неизведанным звездам, не забывая, впрочем, нести с собой свет коммунизма – напечататься иначе было сложно. Какое же значение в произведенияхэтого периода занимал внешний вид персонажей: отважных исследователей вселенной или жителей иных миров?

Большинство произведений периода 50-80 годов не содержит практически никаких описаний внешнего вида космического костюма, упор делается на его функционал: скафандр – это просто безликая серебристая защита от большинства бед, поджидающих человека в космосе: от недружелюбной атмосферы другой планеты до радиации, иногда - средство связи, иногда - просто маркер принадлежности к другой расе. Большее, на что может претендовать костюм в сюжете подавляющего большинства произведений - это его несвоевременная поломка. На этом фоне выгодно отличаются произведения Ивана Ефремова: в них подробно прописаны не только утилитарные, но и декоративные качества костюмов, они перестают быть просто одеждой, а обретают дополнительные смыслы, помогают лучше раскрыть характеры персонажей.

Любопытны описания инопланетян: как транслирует тот или иной фантаст образ Другого, какую роль в этом играет костюм? Чаще всего авторы сосредотачиваются на описании физических, а не костюмных различий, ограничиваясь лишь беглым упоминанием облачения, например, его длины и цвета.

Моды в воображаемых мирах фантастов в принципе не существует – она становится преданием старины глубокой в будущем победившего коммунизма. Авторов больше занимали проблемы социального устройства инопланетных миров (что вполне логично в условиях политического противостояния СССР и капиталистических держав), или фантазии на тему технологического прогресса других цивилизаций, а не столь приземленные темы, как платье главной героини или особенности текстильного производства других миров.

Смолина Анастасия (Центр философских исследований ТГУ им. Державина, Тамбов)

Космос рассматривается как многоплановый комплекс образов, ассоциаций, социальных ожиданий и проекций.
Прослеживается значение космоса от греческого "порядка" до совокупности современных значений - от буквального внеземного пространства до символического
В качестве смыслового комплекса космос является пространством будущего, т.е. пространством, которое символизирует время. Космос становится спатиальным выражением темпорального, а также трансцендентного.
Время будущего в контексте космоса так же является вечным будущим. Ранжирование будущего и вечного будущего происходит по мере освоения физического космоса.
Космос как спатиальный символ темпорального выполняет прежние функции упорядочивания, объединения, синхронизации и универсальной референтной области. Космос как символ объединяет программы по освоению от государств - политических соперников на Земле. Космос как универсальный комплекс смыслов - объединяет разные сюжеты и нарративы в фантастических литературных произведениях, кинематографе.
Космос символизирует пространство - обиталище иного или бывшего божественного, физический вакуум коррелирует с пустотой "после Бога" ("космонавты в космос летали - бога не видели").
Космос также содержит смыслы чуждой среды и пространства смерти, или противоположности земной жизни.
С изменением режима доступности (космический туризм) космос станет ближе не только в пространстве, но и во времени.
Ближний космос станет присвоенным космосом. Граница отодвинется - насколько далеко, зависит от технологий и скорости освоения физического космического пространства. Дальний космос останется символом вечности.
Поднимается вопрос о том, как будет двигаться граница между ближним и дальним космосом, между физическим и символическим космосом. В результате чего происходят сдвиги этой границы, какие технологии и события этому поспособствуют.

Столбова Наталья (ПНИПУ, Пермь)

После выхода в свет романа о Робинзоне Крузо в европейской культуре был поставлен вопрос об острове и возможностях его конструирования. И если Робинзон Крузо лишь преобразовал естественный остров, воспроизведя на нем при помощи доступных ему ресурсов европейский взгляд на жизнь, то сегодня мы можем говорить о компетентном инженерном и социальном проектировании острова при помощи технических средств человеческой цивилизации. Такие острова, являющиеся по своей сути следствием радикализации принципа образования анклавов, П. Слотердайк называет абсолютными и распределяет по степени изолированности от морского судна (подобного естественному острову, но обладающего подвижностью) до космической станции (герметичного объекта с собственным внутренним климатом и передвигающегося в не-стихийном пространстве). А также представляет анализ таких островов в сферологическом ключе.

Что значит рассмотреть космическую станцию с точки зрения сферологической теории? Показать, как возникает и одушевляется такой мир, как в замкнутое пространство вписывается тотальное, как похожие миры объединяются друг с другом. Примером из массового кинематографа, иллюстрирующим сферическое объединение миров в космическом пространстве, могут стать кадры формирования межгалактической станции «Альфа» из недавно вышедшего фильма «Валериан и город тысячи планет». В фильме в силу определенных условий взаимодействия государств, а затем и планет, один за другим абсолютные острова соединяются друг с другом и, в конечном счете, образуют не просто орбитальную станцию, но огромный город, путешествующий в космосе, со своей собственной, уже не заимствованной, культурой, технологиями, наукой, семантикой и т.д.

Переходя от примера к философскому осмыслению можно сказать, что сферологическая теория, выстроенная путем расширения фундаментальной онтологии М. Хайдеггера посредством переноса акцентов с времени на пространство, ключевым своим понятием считает бытие-в-мире как бытие-в-сфере. Обитание в жилище есть бытие-в-сфере, а деятельность человека – всегда изоляционная деятельность. Поэтому от абсолютного острова (с его радикальностью) можно перейти и к анализу антропогенных островов – т.е. социальных образований, в которых совместное бытие порождает некий инкубационный эффект на представителей этих образований. Человеческое можно описать как островное через призму игры с имманентным и искусственным.

Таким образом, с позиции сферологической теории, космическая станция – абсолютный остров, обладающий на данный момент самой большой степенью изоляции. Хоть и построенная по типу жилища, но перемещающаяся в не-стихийном пространстве, герметичная, оснащенная системой жизнеобеспечения (собственным климатом), она является целой машиной имманентности, полностью зависимой от поддерживающих ее технических устройств. На основании всего вышесказанного значимыми становятся два момента: во-первых, возможно ли формирование внутри климата космической станции собственной семантики, религии, морали и т.д. (свидетельства, которые могут зафиксировать подобные трансформации, например, личные беседы космонавтов или их дневники, нуждаются в тщательном феноменологическом описании); во-вторых, как трансформируется понимание планеты Земля в результате игры с имманентностью и искусственностью (например, в фильме «Геошторм» сама Земля показана уже с островной точки зрения – она также есть абсолютный остров, своеобразная космическая станция – такие культурные свидетельства также должны быть описаны).

Симакова Марина (ЕУСПб, Санкт-Петербург)

Русский космизм, который можно лишь условно назвать философской традицией, тем не менее представляет собой значительное явление (или набор явлений) российской и раннесоветской интеллектуальной жизни. Трудно переоценить его влияние на культуру первых революционных лет, будь то общеизвестные полотна исторического авангарда или полузабытая сегодня поэзия пролеткульта. Однако работа с наследием космизма редко ведется в формате диалога с другими философскими традициями и дисциплинами. В данном случае предлагается прочтение философии космизма, в первую очередь наследия Николая Федорова, как радикальной политической мысли, представляющей собой и социально-критическую, и нормативную теорию. Понятие подвига, стягивающее на себе политический и теологический импульс, рассматривается в качестве центрального. Так в докладе намечается связь между ранней философией русского космизма (и ее этико-религиозными основаниями) и позднейшим осуществлением советской космической программы в общем контексте советской культуры.

Кучинов Евгений (НГПУ им. К. Минина, Нижний Новгород)

1. Русский анархизм (биокосмизм и универсализм) 1920-х годов предложил оригинальную и обладающую огромным фабулятивным потенциалом политическую и эстетическую модель «выхода в космос», которая, в силу политических обстоятельств первой половины ХХ века, была вытеснена и забыта. В докладе производится реконструкция и интерпретация этой модели через вопросы о (космическом / инопланетном) языке, (анархическом) воображении и (интерпланетарной) технике.

2. В русском космизме первой половины ХХ века существует минимум три решения вопроса о языке: марсианский язык А.А. Богданова («Красная звезда», «Инженер Мэнни»), поэтическая теория междометий и рядов Александра Святогора («Биокосмическая поэтика», «Три штиля») и всеизобретательский язык АО, созданный Вольфом Гординым («Язык человечества АО», «Грамматика логического языка АО»). Анархические проекты выхода в космос через язык и наиболее подробно прописаны, и являются наиболее радикальными. Их суть состояла в попытке децентрации языка, активации и выведении на первый план его аффективной позитивности и, в конечном счете, в высвобождении не-человеческого в человеческом языке. Последнее становится возможным глубже понять и заново интерпретировать в виду «спекулятивного поворота» в философии.

3. Будучи ограниченными в реализации своих проектов через реальную политику, Святогор и Гордин разрабатывают практику «анархии воображения», состоящую во внимательной работе с утопией и фабуляцией. Воображение и своеобразный его «хакинг» становились условием выхода в космос через утопическое забегание вперед, отвечающее не на моральный вопрос о том, что определенно должно случиться в будущем, но на этический вопрос о том, что может случиться в грядущем (возможности для чего скрыты в настоящем).

4. Вопрос о технике в русском космизме в целом и в анархическом космизме в частности является одним из наиболее сложных и неоднозначных. Сложность в том, что само понятие техники было в анархо-космизме радикально переосмыслено. Техника потоков и сепараций, техника «взвулканивания», техника «биохакинга» и «геохакинга» подрывали преобладавшее в первой половине ХХ века (и в значительной степени сегодня) инструментальное представление о техническом объекте. Наиболее загадочным «гиперобъектом» космистов является Земля как технический объект (космический корабль). Дать интерпретацию этому техническому объекту так же становится возможным через «спекулятивный поворот».

Дуденкова Ирина (РАНХиГС, Москва)

В 2012-2013 Бруно Латур прочитал цикл лекций, посвященных «естественной религии» и гипотезе Геи Джеймса Лавлока. В этом цикле лекций была предложена новая проблематизация ситуации Антропоцена, большого ускорения «планетарных границ», «критических зон». Латур называет Гею Космоколоссом — Левиафаном нового «социального» порядка. Латур утверждает, что нормативная сила, определяющая наш способ существования, приходит не со стороны культуры, а со стороны природы, о чем свидетельствуют выражения: «действовать в соответствии с природой» или в классическом выражении жить «согласно своей настоящей природе».

Между тем в самом понятии природы появляется нестабильность. Образ «естественного мира», который должен был стабилизировать, успокоить, кажется, потерял эту способность после прогнозов экологов и климатологов. Это новый модус существования, «состояние покинутости», из которого невозможно ускользнуть, возникает из-за того, что мы оказываемся в середине этих двух типов нестабильности: приходящих со стороны культуры и со стороны природы. Экология при таком понимании не является вторжением природы в общественное пространство, но концом "природы" как понятия, позволяющего создавать отчеты о мире и их стабилизировать. Быть субъектом в этом мире, это не значит автономно действовать по отношению к объективной картине, но разделять власть действовать с другими субъектами, которые также потеряли свою самостоятельность. Латур предлагает принципиально антисистемную интерпретацию идей Лавлока. Поскольку «простой результат распределения конечных целей не является появлением высшей Конечной цели, но красивого беспорядка. Этот беспорядок, это — Gaïa».

Проблематичность такого «беспорядочного понимания» социального порядка будет рассмотрена в докладе на примере полемики Латура со Стивеном Тулмином, который писал о «космологическом» измерении естественного порядка и о теологии природы почти на три десятилетия раньше Латура.

Викулина Екатерина (РГГУ, Москва)

В докладе рассматриваются репрезентации космонавтов в советских периодических изданиях оттепели, их культурная обусловленность. Исследование начинается со второй половины 1950-х годов, когда мы имеем дело еще с утопическими ожиданиями, с попытками смоделировать образ будущего покорителя космоса, в которых особо чувствуется увлеченность экипировкой. Люди в спецснаряжении становятся надолго героями оттепельной фотографии — космонавты, водолазы, горноспасатели. Технически оснащенное тело должно было усовершенствовать советского человека.

Космонавты стали воплощением советских шестидесятых, безусловными героями своей эпохи. Образ улыбающегося Гагарина, растиражированный в печати бесконечное множество раз, превратился в журнальную икону хрущевского времени. На фотографиях космонавт, с одной стороны, представал в качестве обычного советского человека, с другой — в прессе конструировался его идеальный образ как прекрасного семьянина, спортсмена и гражданина, готового к физическим перегрузкам и подвигам для страны. Внимание читателей обращалось на типичность его облика, но также подчеркивалось особенность его черт. Необыкновенность обыкновенного человека становится одним из основных мотивов описания Гагарина. В фотографиях и сопровождающих текстах фиксируется эмоциональное поведение Гагарина, выражающее себя в объятиях, жестах, но готовое в любой момент, когда это нужно, превратиться в свою противоположность, — собранность и бесстрастность.

Космонавты становятся первыми медийными персонажами в советской истории: пресса как освещает их «звездные» подвиги, так и со вниманием следит за их личной жизнью, более того, она ее конструирует. Родство космонавтов базировалось на профессиональной инициации, а символическим отцом «звездных» детей выступал сам Хрущев. Важность семейственных уз демонстрирует «парность» космонавтов, представавших на снимках в качестве «небесных близнецов», «звездных братьев», «мужа» и «жены».На журнальных фотографиях глава государства поздравлял космонавтов не только «отечески» их обнимая, но также и по телефону.

Космическая одиссея становится важный вехой в утопии оттепели с ее верой в технический прогресс и в светлое будущее, с медийный бумом и новой телесностью. В конце шестидесятых медийный образ космонавтов все чаще связывается не со скафандром, отсылающим к фантастическому завтра, а с военным обмундированием, указывающим на новые политические реалии.

Котов Михаил (Life.ru отдел Наука, Санкт-Петербург)

Советские чиновники не всегда умели создать правильную общественную мировую реакцию на успехи советской космонавтики. Чаще всего она формировалась самостоятельно, а потому недостаточно корректно и положительно по отношению к русским ученым и конструкторам. Запуск первого спутника вообще прошел без должной информационной подготовки - мир не узнал ни причин запуска, ни задач пуска, ни имен советских конструкторов. В результате западные журналисты во многом исказили информацию об этом пуске. Как менялось освещение советских космических успехов и можно ли говорить о "холодной информационной войне" рассказывает научный журналист и популяризатор науки Михаил Котов

Фокин Александр (ЧелГУ, Челябинск)

В 1962 году на советские экраны выходит художественный фильм «Планета бурь», который начинается с титров следующего содержания: «Научные сведения о планете Венера скудны и противоречивы. Лишь фантазия способна заглянуть в неоткрытый мир. Он может оказаться и не таким, как в нашем фильме. Но мы верим в грядущий подвиг советских людей, которые воочию увидят планету бурь». В этой преамбуле, как и в самом термине «научная фантастика», заложен определенный парадокс. С одной стороны, есть научные знания, которые становятся базой или поводом, а с другой стороны, есть фантазия, способная преодолеть ограничения научного познания и показать то, что невозможно увидеть.

На рубеже 1950-1960-х гг. параллельно происходит освоение космоса реального и космоса «воображаемого». На фоне советско-американской космической гонки, которую условно можно начать с запуска первого спутника в 1957 году, происходит окончательное утверждение «твердой» научной фантастики. Первоначально формируется литературный канон, на Западе это Айзек Азимов, Артур Кларк, Роберт Хайнлайн, на Востоке это Иван Ефремов, братья Стругацкие, Александр Казанцев и Станислав Лем. Вместе с литературой развивается и кинофантастика: «Forbidden Planet» (1956), «Дорога к звездам» (1957), «Я был спутником Солнца» (1959), «Планета бурь» (1961), «Battle Beyond the Sun» (1962). Если в США научная-фантастика опирается прежде всего на коммерческий успех, то в СССР важным аспектом является и идеологическая составляющая, в частности конфликт между «космической» научной-фантастикой и фантастикой «ближнего прицела».

Таким образом, как в США, так и в СССР образы космоса в сознании людей формировались с помощью разных медиа. С одной стороны, это СМИ, которые рассказывали об успехах покорения космоса, показывая фото-, киносъёмку и создавая таким образом документальный дискурс (non-fiction). С другой стороны, это фантастика, которая должна была формировать представление о воображаемом космосе (fiction).

Понятие «воображаемый» космос отсылает нас к концепции антрополога Алексея Юрчака о «воображаемом Западе» в сознании последнего советского поколения. По его мнению, Заграница «обозначала не границу и не реальную территорию, а воображаемое пространство – одновременно реальное и абстрактное, знакомое и недосягаемое, обыденное и экзотическое, находящееся и здесь, и там». Можно сделать предположение, что, как и в случае с заграницей, космос был и реальным, и абстрактным. Возвращаясь к фильму «Планета бурь», мы видим, что есть реальная Венера и есть Венера воображаемая. При этом в условиях космического оптимизма и веры в то, что «И на Марсе будут яблони цвести» (данная песня была написана к научно-фанатическому фильму «Мечте навстречу»), воображаемая Венера в частности и воображаемый космос в целом могли играть более важную роль, чем достаточно скудные научные данные.

Важной частью исследования является антропологический подход и использование эмического и этического подходов к источникам, что позволяет реконструировать язык эпохи и определить смыслы, стоявшие за космическими образами. Анализ литературной и кинофантастики в СССР и США позволяет увидеть соотношение научного и фантастического, художественного и идеологического, документального и воображаемого в космическом нарративе того периода.

Журавлева Юлия (ПГНИУ, Пермь)

Космос создается на земле. Образ космоса зависит не в меньшей степени от политических, экономических, эстетических доминант, чем от результатов научных исследований и технических изобретений. С самого момента своего появления кино стало играть одну из ведущих ролей в конструировании образа космоса (Ж. Мельес). Особенности языка кино, его реалистичность, наглядность создают образ сбывшегося будущего, настоящего-будущего. Проектирование будущего, выход за пределы наличного (ἔκστασις) осуществляется с компенсацией: настоящее длится в будущее. Будущее как возможность иного представляет собой множественность. Каким образом сконструировать иное?

Нечеловеческий образ космоса раскрывается через ужасное, неизвестное, превосходящее человека («Туманность Андромеды», 1967 г., реж. Е.Шерстобитов); странное, причудливое, гротескное («Аэлита», 1924 г., реж. Я.Протазанов). Образ инопланетного дается и в социальной критике, где внеземное приобретает черты классово чуждого («Кин-дза-дза!», 1986 г., реж. Г.Данелия).

Научное описание коммунистического будущего уже было создано в советской социально-гуманитарной науке. Задачей художника было сделать этот образ зримым, представимым в конкретных деталях. Художественный образ должен был складывался в четко заданных границах, определявшихся идеологией и наукой.

Образы инопланетного были соразмерны человеку. Идея советской кинофантастики не в создании образа сверхчеловека; ее, как правило, не столько интересует демонстрация технических устройств, расширяющих возможности человека (что однако совсем не означает игнорирование научно-технических знаний – «Космический рейс», 1935 г., реж. В.Журавлев, научный консультант К.Циолковский); главный пафос не во встрече человека с инопланетными цивилизациями и установление дружеского контакта или напротив победа над враждебными силами. Кинофантастика должна была иметь действие, направленное на создание настоящего. Образ будущего не должен был отвлекать от созидательного труда и построения нового общества. Жанр утопии был неуместен в рамках социалистического реализма.

Два фильма с разницей в почти пятьдесят лет выходят за описанные границы. Созданием нового языка – «Аэлита» (1924 г., реж. Я.Протазанов); медитативностью и масштабностью постановки вопроса о человеческом – «Солярис» (1972 г., реж. А.Тарковский).

Сваровская Анастасия (Университет ИТМО, Санкт-Петербург)

Популяризация – это деятельность, цель которой – сделать что-либо широко известным, распространенным, объяснить людям значимость и важность предмета популяризации, увлечь тех, кому это, казалось бы, совсем неинтересно.

Мы считаем, что популяризация космоса в кино более эффективно действует на обычного человека, чем это происходит на радио, в онлайн-СМИ или в печатных изданиях. Человеку становится интересно знать ответы на многие вопросы, интересно посмотреть, как там, в космосе, а это невозможно полностью передать словами. Кино обладает наибольшей палитрой выразительных и технических средств (монтажные и операторские приемы, использование компьютерной графики, мультипликация, моделирование и др.) Возможность их использования – это несомненное преимущество кино в представлении космической отрасли.

В наши дни есть огромное количество возможностей показать людям, как происходит жизнь за пределами нашей планеты, потому что, во-первых, есть много документальных съемок с Международной космической станции, а во-вторых, нынешний уровень компьютерной графики позволяет делать все очень реалистичным. Поэтому популяризация космоса через кино лучше воспринимается зрителем. Качественно сделанный фильм про космос (документальный или художественный), имеющий интересный сюжет и конфликтную линию (нельзя забывать про драматургию), может привлечь внимание общества к, казалось бы, тому, о чем они не задумываются каждый день.

Основная задача космического кино – показать всю сложность и одновременно красоту как профессии человека, работающего в космической отрасли, так и самого космоса. Сделать фильм доступным, занимательным, идейным, показать важность происходящего на экране – вот, что должен делать режиссер. А хорошо проработанные образы людей делают зрителя соучастником происходящего (с помощью документальной съемки или хорошей видеографики, выбора персонажей и др.).

Действие – сюжетная линия, на которой строится все кино, и действием в космическом фильме может быть разное:

1) Человек – показать профессию человека, который работает в космической отрасли: чем занимается, как он живет, как тренируется, что делает на работе и т.д. Фильм рассказывает ход мысли человека, который работает в космической отрасли, формулирует актуальные вопросы.

2) Открытие – показать историю открытия, где акцент ставится на популяризацию конкретных научных сведений, а информация о космонавтах или ученых, о путях, приведших к открытию, вторична. Это изображение пути, который вел ученого или космонавта к открытию – действие подчинено ходу событий в реальной жизни.

3) Проблема – рассмотреть общественное значение космической отрасли, оценить перспективы развития. Это аналитическое кино.

4) История – это сюжеты, взятые из жизни. Это может быть как художественное, так и документальное кино. Это настоящий частный случай, в котором можно увидеть особенности космической отрасли.

В фильме «Салют-7» действие – это история. Мы проанализировали информационное поле, появившееся вокруг фильма за последний месяц. Мы увидели, насколько количество запросов в поисковых сервисах Яндекс и Google сильно возросло, также мы посмотрели, какие именно запросы делают пользователи (какие ключевые слова и словосочетания используют). Кроме этого, мы увидели, какие СМИ и как освещали выход фильма и рассказывали историю, связанную с орбитальной станцией. Также нам удалось понять количество людей, которые посмотрели различные видеообзоры, посвященные фильму, на YouTube и посчитать примерный охват пользователей. Кроме этого, конечно, мы проанализировали (по хэштегам) посты в социальных сетях, в которых упоминался фильм.
Весь анализ позволяет сделать вывод, что выход фильма привлек очень много аудитории, мы смогли понять примерный возраст и охват и сказать, что популяризация через кино – то, что привлекает огромное количество людей и отвечает задачам популяризации космической отрасли.

Рымаренко Оксана (РГУ им. А. Н. Косыгина, Москва)

Среди множества научно-фантастических медиафраншиз, действие в которых происходит во Вселенной, выделяются три космические оперы: «Звёздный путь», «Звёздные войны» и «Звёздные врата». Об их значительной роли в популярной культуре говорят возраст медиафраншиз; количество выпущенных эпизодов и фильмов; создание текстов в разных семиотических системах; появление фан-культур.

Рассмотрим, какие образы Вселенной и модели поведения в ней человечества создают «звёздные» медиафраншизы.

Телесериал «Звёздный путь: Оригинальный сериал» рассказывает о далёком будущем человечества. Миссия экипажа звездолёта «Энтерпрайз» – исследование космического пространства. Космос представляется как бесконечное пространство, нуждающееся в познании себя.

Исследование космоса сопровождается исследованием человеческих и не только человеческих, в экипажах космических судов есть инопланетяне, качеств. Даже больше: исследование космоса проходит посредством изучения человеческой природы. В каждом сезоне космической оперы, особенно в «Оригинальном сериале», исследованию подвергалось какое-то одно качество, философская категория: было ли это доверие, дружба, преданность, честь, справедливость, любовь, но познавая эту сторону человеческого бытия, члены команды познавали космос и его обитателей.

Вселенная «Звёздного пути» изумляет своей красотой и разнообразием форм жизни. Некоторые из инопланетян проявляют агрессию, но команда звездолёта благодаря высоким морально-нравственным качествам всегда находит мудрое решение.

Создатели сериала показывают далёкое будущее человечества; в некотором смысле – это утопия: экипаж никогда не испытывает нужды в пище, топливе, оружии – все основополагающие потребности удовлетворены, остаётся чистое исследование. Благодаря этому в космосе побеждает человек будущего: находчивый, с чистой душой, обладающий высокими морально-нравственными качествами и имеющий в своём распоряжении передовые технологии.

Медиафраншиза «Звёздные войны» рисует совершенно другой образ космоса и человека в нём. С первых секунд первого фильма франшизы аудитория узнаёт о продолжающейся гражданской войне и зловещей Галактической Империи, которая владеет оружием «Звезда смерти», способном уничтожить целую планету, и против которой борются повстанцы. Таким образом, зрители узнают, что звезда может нести смерть планетам – местам, населённым разумными формами жизни.

В «Звёздных войнах» Вселенная – это всегда опасность, космос – это поле битвы, смысл существования – это борьба против сил зла, это постоянная нестабильность и угроза попадания в рабство. Человек должен быть воином, а новые технологии должны служить в войне.

Медиафраншиза «Звёздные врата» начиналась как синергия естественных и гуманитарных наук, результатом которой стала возможность путешествия в удалённые точки Вселенной посредством «звёздных врат». Таким образом, космос открывается человечеству благодаря содружеству двух культур.

Ставшие доступными удалённые уголки Вселенной, оказываются очень разнообразным: земляне открывают разнообразные планеты, знакомятся с разными обществами, наконец, обнаруживают большого врага, и космическая опера превращается в военную эпопею, цель которой – отведение угрозы от Земли.

Миссия землян в «Звёздных вратах» ещё в первом сезоне сместился с исследований новых цивилизаций и планет в область военных действий. Однако их успех неизменно основан на взаимодействии учёных из разных областей наук и на сотрудничестве с инопланетянами.

Несмотря на наличие общих точек соприкосновения – один жанр, наличие медиафраншиз, развитие действия в космосе, использование технологий будущего – медиафраншизы создают разные образы Вселенной и модели поведения человечества в ней. «Звёздный путь» представляет Вселенную как место, в котором человек будущего может удовлетворить свою жажду познания. «Звёздные войны» рисуют образ Вселенной как бесконечное поле сражения, на котором важнейшими являются навыки война. «Звёздные врата» открывают пространство Вселенной и как бесконечное пространство для новых открытий и как поле боя, но успех в обеих областях возможен благодаря сотрудничеству.